Как и в случае с используемыми теориями, мы не возражаем против базовых предположений и не оспариваем их, и, следовательно, их крайне трудно изменить. Чтобы усвоить что-то новое в этой области, от нас требуется по-новому применить, пересмотреть и возможно изменить некоторые из наиболее прочных частей нашей когнитивной структуры, т.е. реализовать процесс, который Арджирис и другие исследователи назвали двойной петлей научения или разрушением когнитивных рамок (см., например: Argyris, Put-nam, and Smith, 1985; Bartunek and Moch, 1987). Такое научение трудно по самой своей природе, поскольку пересмотр базовых предположений временно дестабилизирует наш когнитивный и внутриличностный мир, порождая высокий уровень тревожности.
Вместо того, чтобы переносить такой уровень тревожности, мы склонны воспринимать события вокруг нас как согласующиеся с нашими предположениями, даже если это означает, что мы искажаем и отрицаем действительность, строим прожекты или каким-либо иным образом обманываем сами себя относительно того, что происходит вокруг нас. Именно в этом психологическом процессе культура проявляет свою основную силу. Культура как набор базовых предположений определяет для нас, на что обращать внимание, что означают те или иные обстоятельства, какими эмоциями реагировать на происходящее, и какие действия предпринимать в тех или иных ситуациях. Если мы выработаем интегрированный набор таких предположений, который можно было бы назвать миром мысли или ментальной картой, мы будем максимально комфортно чувствовать себя с другими людьми, которые разделяют ту же совокупность предположений, и очень неуютно и уязвимо - в ситуациях, где действуют другие предположения, либо потому что мы не будем понимать, что происходит, либо, что еще хуже, неправильно воспринимая и интерпретируя действия других людей (Douglas, 1986).
Мозг человека нуждается в когнитивной стабильности. Поэтому любое сомнение или постановка под вопрос базового предположения будет вызывать тревожность и защитную реакцию. В этом смысле разделяемые базовые предположения, образующие культуру группы, могут рассматриваться на обоих уровнях - индивидуальном и групповом - как психологические когнитивные защитные механизмы, которые позволяют группе продолжать функционировать. Признать эту связь очень важно, если предполагается изменить некие элементы групповой культуры, поскольку сделать это отнюдь не легче, чем изменить индивидуальную модель защитных механизмов. В любой случае главным является управление очень сильным чувством тревожности, которое сопровождает любое переучивание на данном уровне.
Чтобы понять, как неосознанные предположения могут исказить информацию, рассмотрим следующий пример. Если мы полагаем, опираясь на свой прошлый опыт и воспитание, что другие люди стремятся воспользоваться нами, как только у них появляется такая возможность, мы ждем, что нас обманут, и интерпретируем поведение других в соответствии с этим ожиданием. Мы видим людей, сидящих в праздной на вид позе за своими столами, и интерпретируем их поведение скорее как бездельничанье, чем обдумывание серьезной проблемы. Мы воспринимаем отсутствие на работе скорее как ничегонеделание, чем выполнение работы дома.
Если это не просто личное предположение, а оно является общим и таким образом представляет элемент организационной культуры, мы станем обсуждать с другими людьми, что делать с нашими «ленивыми» сотрудниками, и введем жесткий контроль, чтобы гарантировать, что люди находятся на своих местах и заняты работой. Если сотрудники предложат, чтобы они сделали часть работы дома, мы почувствуем некоторую тревогу и, возможно, отклоним эту просьбу, поскольку будем полагать, что дома они будут бездельничать (Bailyn, 1992; Perin, 1991).
И наоборот, если мы считаем, что каждый человек сильно мотивирован и высоко компетентен, мы будем действовать в соответствии с этим предположением, поощряя людей работать так, как им удобно и с подходящей для них скоростью. Если оказывается, что кто-то в организации работает непродуктивно, мы предположим, что существует несоответствие между человеком и полученным им заданием, а не то, что человек ленив или некомпетентен. Если сотрудник хочет работать дома, мы расценим это как свидетельство желания работать продуктивно, даже если существуют обстоятельства, требующие его присутствия дома.
В обоих случаях существует возможность искажения. Циничный менеджер не поймет, насколько сильно в действительности мотивированы некоторые из его подчиненных, а менеджер-идеалист не почувствует, что у него есть ленивые подчиненные, которые злоупотребляют ситуацией. Как отметил несколько десятилетий назад МакГрегор (1960), такие модели предположений в отношении человека становятся основой для систем управления и контроля в целом, которые обеспечивают самозакрепление, поскольку если с людьми постоянно обращаются в соответствии с определенными базовыми предположениями, то в конце концов они начинают вести себя в соответствии с этими предположениями, чтобы сделать свою жизнь более стабильной и предсказуемой.
Неосознанные предположения иногда приводят к нелепо трагическим ситуациям, что видно на примере общей проблемы, с которой сталкиваются американские супервайзеры в странах Азии. Менеджер, придерживающийся американской прагматической традиции, считает само собой разумеющимся, что решение проблемы всегда является высшим приоритетом. Когда менеджер сталкивается с подчиненным, который вырос в другой культуре, где самым важным считаются хорошие отношения и защита «репутации» начальника, события легко могут развиваться следующим образом.
Менеджер предлагает решения для некой проблемы. Подчиненный знает, что это решение не будет работать, но его неосознанное предположение требует, чтобы он смолчал, поскольку сказать начальнику, что предложенное им решение ошибочно, означает поставить под удар его репутации. Подчиненному просто не придет ничего иного в голову, кроме как промолчать или даже заверить начальника, что подчиненные все сделают, если вдруг начальник спросит, что они думают о его предложении.
Действия предприняты, результаты отрицательные, и начальник, несколько удивленный и озадаченный, спрашивает подчиненного, как бы тот поступил. Когда подчиненный отвечает, что он сделал бы по-другому, начальник совершенно естественно спрашивает, почему тот не сказал об этом раньше. Этот вопрос ставит подчиненного в совершенно безвыходное положение, поскольку сам по себе ответ представляет угрозу для репутации начальника. Он просто не может объяснить своего поведения, не совершив грех, которого пытался избежать в первый раз - а именно, поставить начальника в неловкое положение. Он может даже в этот момент солгать и заверить, что начальник делал все правильно, и только «злой рок» или неконтролируемые обстоятельства помешали достижению успеха.
ЭДГАР ШЭЙН (ГЛАВА ИЗ КНИГИ "ОРГАНИЗАЦИОННАЯ КУЛЬТУРА И ЛИДЕРСТВО").
НЕ О ТОЙ БЕДНОСТИ РЕЧЬ…
Почему в мире есть страны, где много нефти, газа, угля, чернозема, а живут они плохо? А есть другие, Япония, например, у которой ничего этого нет, да еще постоянные землетрясения и цунами, а уровень, качество и продолжительность жизни там – высочайшие. Наши реформы вязнут в коррупции? Но вот Финляндия и Россия: один из минимальных в мире уровней национальной коррупции и – один из наиболее высоких уровней ее, хотя они ближайшие географические соседи с одинаковыми и климатом, и землей.
Значит, есть какое-то важное субъективное свойство, разделяющее народы сильнее объективных условий. Значит, есть какой-то мощный внутренний ресурс нации, который определяет ее экономический тонус, достижительную мотивацию и все, что становится результатом этого.
Бедность бывает материальная и социальная. Если бедность материальная всем понятна и хорошо измерима, то бедность социальная по моральным или политическим соображениям тщательно обходится стороной, почти не обсуждается. Это отсутствие традиций, ценностей, навыков, поведенческих норм, которые очень сильно снижают конкурентоспособность и благополучие страны. Так вот: именно социальная бедность вызывает материальную, а не наоборот. Да, такое понимание этой зависимости контрастирует с материалистическими верованиями большинства наших экономистов, политиков, управленцев: по мере развития экономики, повышения уровня жизни как раз и меняются общая и деловая культуры.
Но вот показательный пример из нашей практики. Текстильная фабрика получала шерсть из Омской области. Там, на территории бывшего совхоза, паслись овцы нужной породы, но пастбища заросли сорняками, семена которых цеплялись за овечью шерсть, и потом на фабрике их довольно дорого и трудно было извлекать. Словом, решили поискать такую же породу овец, но с менее засоренной шерстью. И нашли в северном Казахстане совершенно депрессивное хозяйство, тяжело страдавшее от отсутствия сбыта. Шерсть здесь была сравнительно чистой, но не из-за особых стараний овцеводов, а просто в силу природных особенностей пастбищ. Можно себе представить, как возликовали директор и селяне, когда им предложили хорошие закупки. И вот на московскую фабрику стала регулярно поступать вполне качественная шерсть.
Внезапно поставки прекратились. Из-за отсутствия там нормальной телефонизации фабрике пришлось послать гонца для выяснения причин. Найдя директора, он забросал его вопросами: «Что случилось? Почему прекратились поставки?». Тот виновато отводил глаза: «Видите ли, тут нам предложили хотя и разовую, но крупную закупку на 30% дороже. При нашей-то бедности мы, конечно, соблазнились. Но, поверьте, это больше не повторится…» Гонец покинул хозяйство. Контракт разорвали, и начавшееся уже было подниматься хозяйство снова рухнуло в нищету.
Ведь у этих людей были все материальные условия для процветания - породистые овцы, чистые пастбища, хороший покупатель. Что же подорвало их успех? Да, отсутствие каких-то элементов деловой культуры, которые никак не менее, а иногда и более важны, чем эти материальные условия.
Один из предпринимателей рассказывал мне, как он хотел помочь подмосковной деревне, где сам родился. Там совершенно не было работы, прежнее отделение совхоза было ликвидировано. И он решил одно из производств своего бизнеса разместить в этой деревне, чтобы дать работу 16 землякам. Завез оборудование, обучил рабочих, положил им неплохую зарплату, вызвав у них прилив огромной благодарности и надежд. Производство было основано на несложном химическом процессе, где требовались, однако, точность, аккуратность, строгая технологическая дисциплина. Пока предприниматель налаживал, обучал, контролировал – дело шло. И он в приподнятом настроении уехал по своим основным делам. Вскоре его помощник заявил, что отказывается от использования изготовленной в деревне продукции: идет сплошной брак. предприниматель поехал к односельчанам и стал объяснять им, что вынужден будет закрыть и без того не очень рентабельное производство, если они не обеспечат требуемое качество. Те каялись, обещали, но исправились ненадолго. В конце концов, этот цех пришлось закрыть, и уволенные работники вернулись в ту же безысходность.
В любом конце мира можно купить радио- и электронные изделия лучших брендов Philips, Siemens, Sony с пометкой «сделано в Китае». Нигде нельзя купить такие же изделия с пометкой «сделано в России». Не надо утешать себя ссылками на необычайную дешевизну тамошней рабочей силы – она уже фактически приближается к нашей. Объяснение кроется в том, что западные инвесторы неточно называют «хорошей трудовой этикой».
Что же представляют собой эти культурные компоненты, которые определяют экономическое развитие, его, так сказать, базис? Культура любого народа многосоставна: в нее входят художественные, политические ценности и бытовые особенности. Кроме того, в культуре есть и относительно самостоятельная компонента, называемая «этос». В него входят основные ценности, убеждения и нормы.
ценности
ЭТОС : убеждения
нормы
О феномене ценностей уже говорилось в предыдущих разделах. Напомню. Что в них выражаются представления людей о благе для себя на уровне идеалов (абсолютных ценностей) и идеологем (ценностей прикладных). Убеждения отражают ценности в деятельности: как следует поступать, как относиться к конкретным фактам и ситуациям? Нормы же – фактические регуляторы нашего поведения на повседневном уровне и в конкретных средах: как именно в этой среде принято поступать?
Об их соотношении надо сказать следующее: ценности и убеждения человек может скрывать в себе, а вот следование господствующим нормам поведения он вынужден проявлять, даже наглядно демонстрировать окружающим. Отсюда и возникает то самое раздвоение, а то и растроение личности: верить можно в одно, оценивать реальную ситуацию иначе, а как поступать как принято. Впрочем, как правило, они взаимообусловливают друг друга, несовместимость их приводит к заболеваниям личности.
В непосредственном проявлении мы можем видеть только нормы. Нормы – это те стандарты, стереотипы поведения, которые практически регулируют деятельность людей. Они привычны для каждой среды. Нормы – это ценности, воплощенные в отношениях, в действиях, в конкретной среде, в конкретных условиях.
Отсталый деловой этос – это не только барьер для экономического роста и развития, но и главный репутационный минус для страны. Окружающие народы вырабатывают свое отношение к нам, наблюдая за нашими товарами, поведением, работой и общением между собой.
Есть такие ценности, убеждения и нормы, которые являются стартовой основой хозяйственного развития, без которых экономическое процветание невозможно. Прежде всего, это:
•· отношение к качеству труда и продуктам его;
•· взаимная обязательность в деловых отношениях.
Без этого минимума (который для нас пока максимум) недостижимо ничто из того, к чему мы все так стремимся и из-за чего мы так завидуем некоторым другим народам. Взгляд на этос лишь как на следствие, а не причину экономического прогресса есть не только профессиональное, но и нравственное заблуждение. Ибо здесь главная причина нашей отсталости.
Еще одна важная особенность этоса: из других культур вполне можно заимствовать технологии, технику. Архитектуру и т.п. этос заимствовать труднее всего, хотя им-то готовы с нами делится и немцы, и японцы, а теперь и китайцы. Но этос ставит и серьезные ограничения на использование материальных носителей чужой деловой культуры: импортное оборудование выходит из строя при неряшливом обращении с ним.
Вот, говорят, что в Москве автомобильные пробки – из-за быстрого роста числа машин. Но в Лондоне в восемь раз больше автомобилей, и улицы намного уже, а пробок – меньше. Разница в том, как водители относятся к дорожным правилам и друг другу.
Да, этос меняется. Но его конкретное состояние нельзя не учитывать при оценке инвестиционных проектов и особенно рисков. Состязание в высших технологиях в мировой экономике может быть проиграно нами именно из-за этосных ограничений! Неслучайно в наследство от Советского Союза мы получили технологические прорывы только в тех отраслях, которые так или иначе были связаны с войной, - в полном соответствии с милитаристской идеологией той страны.
Происхождение конкретного этоса – труднейшая загадка для социологии, культурологии, этногорафии. Попытки объяснить специфику природными, климатическими, географическими причинами оказались неубедительными. Ничего не проясняет и религиозно-церковный фактор. Православие или лютеранство народы избирали уже на основе сложившегося этоса. Вполне возможно, что поиски подобных корней приведут к биологии, к хромосомам, и тогда проблема качества этоса окажется еще более тяжелой, даже опасной. Думаю, что не стоит углубляться до уровня неуправляемых факторов, до тех причин, на которые мы воздействовать все равно не сможем. Давайте иметь дело с управляемой, или воспитуемой, частью этоса.
Так или иначе, главные усилия реформаторов экономики, государства, управления, сознания должны быть направлены именно на этот нематериальный объект, без изменения которого невозможны столь страстно желаемые и пугающие реформы. О чьих усилиях идет речь? Конечно, направленное развитие этоса, т.е. преодоление социальной бедности, требует целеустремленной активности лидеров общественного мнения, всей духовной и культурной аристократии. Но главным субъектом таких усилий в российских условиях бывает власть. Хотя именно власть на протяжении всей нашей истории портила этос, решая за его счет многие материальные или политические задачи.
В телесериале «Россия молодая» был такой эпизод: Петр I решил построить в Архангельске новую флотилию. Он хорошо обучился в Голландии и Англии технологии создания кораблей, умел отличать разного качества материалы и очень ценил своих инженеров. Но когда ему потребовалась многочисленная рабочая сила для этого предприятия, не стал вспоминать, как его учителя ее отбирали, мотивировали, устраивали, договаривались с ней. Петр послал своих преображенцев в ближайшие деревни и поселки. Те насильно вычистили оттуда взрослое мужское население, оставив погибать обезглавленные семьи. Огромные массы этих невинных каторжан гибли на строительстве кораблей, на их место приводили новых таким же образом. Флот был построен. Величественный и несокрушимый. Но в народе еще глубже укоренилось убеждение, что государство – враг, близкий и беспощадный, от которого надо прятать себя, свое имущество и свою совесть.
А.И. ПРИГОЖИН
(ГЛАВА ИЗ КНИГИ «ДЕЗОРГАНИЗАЦИЯ: ПРИЧИНЫ, ВИДЫ, ПРЕОДОЛЕНИЕ»)
ОБОГАЩЕНИЕ ЭТОСА
Этос – первопричина состояния любого социума, межцивилизационных и внутрицивилизационных различий. Он имеет решающее значение для конкурентоспособности любой страны. Поэтому именно его развитие должно стать предметом внимания и воздействий. Здесь есть неопознанный еще ресурс модернизации страны.
Как же развивается этос? Прежде всего, он меняется сам. Его спонтанная эволюция происходит под воздействием обновляющихся внешних условий – глобальных, европейских, страновых. Новые вызовы нашей конкурентоспособности со стороны мирового хайтека, достижений в качестве жизни – все это вопросы к нашей самоидентификации: на каком цивилизационном поле мы хотели бы жить?
Взаимные сравнения – мощнейший мотиватор, источник конструктивного напряжения внутри общества. Европейски ориентированные группы все больше понимают связь между экономическим успехом и типом, состоянием своего этоса. Влияние мировых факторов успеха на экономику, уровень жизни наглядно показывают эту зависимость. Кроме того, прямое перемещение к нам предпринимательства зарубежного и выход за рубеж предпринимательства российского – все это факторы эволюции посредством этосного заимствования.
Далее, отмеченная уже неоднородность этоса все больше приводит к отрыву, авангардному продвижению отдельных его частей на ценностном и особенно на нормативном уровнях. Даже в самых инерционных секторах отклонения от традиционных норм учащаются вплоть до превращения последних в предрассудок. Рациональная интерпретация некоторых норм придает им противоположную ценность (так произошло, например, со спекуляцией). Эффективность, целесообразность как доминирующие идеологемы растворяют прочность таких стереотипов как презрение к торговле или нескромность самовыдвижения.
Наконец, естественное и неизбежное сопоставление ценностей и норм с потребностями – а последним нет конца – стихийно приводит к ревизии и даже массовой саморефлексии этоса как в хозяйственной, политической, так и в бытовой сфере.
Так что этос вполне способен развиваться самопроизвольно.
Однако, если мы считаем необходимым сознательное, направленное преобразование его, то надо предложить средства для этого. Какие, например? Прежде всего нужны идеологемы цивилизационного уровня. Коль скоро нет у нас сейчас идеологического лидерства на властном уровне, то распределенный субъект таких воздействий должен формировать и настойчиво распространять, сеять такие идеологемы в массовом сознании. По-моему, самыми актуальными среди них для современной России являются: законность, качество труда (управленческого, творческого и исполнительского) и взаимная обязательность (прежде всего в деловых отношениях). Такие идеологемы могут стать авангардными на ближайшую перспективу. Они стоят того, чтобы их культивировать в СМИ, в искусстве, в образовании, в семейном и общественном воспитании. С советских времен это понятие дискредитировано, и ему пора вернуть подлинный смысл.
Распространение подобных идеологем должно вылиться в формирование Образа желаемого будущего России, ее VISION, как обобщенной цели для нынешнего исторического периода. Сейчас могут быть два варианта построения такого Образа. Принятие за него стран Западной Европы, и фактически это происходит, что неизбежно для догоняющей модернизации. Другой вариант – проектирование своего собственного будущего с принятием преимуществ некоторых европейских цивилизационных достижений при максимальном избегании характерных для них бед и тупиков. Вряд ли в светском мировоззрении реализуемы другие Образы. Такой Образ может обладать огромной духоподъемной силой для нации, если его выдвижение поднимется на волне сильного лидерства – политического, нравственного, цивилизационного. Интересен в этом смысле пример Мустафы Кемаля (Ататюрка), сумевшего подвигнуть клерикально-феодальную Турцию на глубочайшие преобразования за исторически краткое время (сравним с недав… Продолжение »